Валентина Сбродовская
17.02.2015
Человек, которого я встретила не в самый лучший период своей жизни, семь лет был главным травматологом ВМФ России. С 2003 года по 2010г. В его нынешнем кабинете живая память о море: макеты кораблей, картины маринистов, морские эстампы. Всё говорит о прожитом в море.
Теперь он сугубо гражданский врач. ДМН, известный в мире медицинской науки не только в России, но и далеко за её пределами . Его многочисленные доклады на международных форумах и съездах травматологов с увлечением слушают убелённые сединами учёные многих стран мира. Уже побывал он на пяти симпозиумах Ассоциации Остеосинтез, одной из самых престижных медицинских ассоциаций. Опубликовано более 300 научных работ, многие из них в центральных мировых изданиях по медицине. Уже 13 молодых учёных, защитивших кандидатские диссертации под его руководством, называют его мэтром. И всё это один человек – Грицюк Андрей Анатольевич.
Скажу честно, попав в отделение Травматологии Первого меда, вела себя как последняя сволочь. Отчасти от эгоизма, а больше всего от страха. Давление стало прыгать от 100 до 180. А тут ещё и место мне, такой избранной, не приготовили. Народ приезжает со всей России. Кого-то забрать не смогли родственники вовремя, кто-то приехал наобум: «Может, не откажут?» И не отказывают. И не выгоняют. А тут я. Не ждали меня всю такую. Вот и затрясло меня от страха и безнадёги.
Переночевав в коридоре на куцем диванчике, я с утра уже увидела работу врачей, сестёр. То самое, что не видят пациенты, когда размещены в палатах. Я же в 6 утра проснулась. Стремительные броски по палатам медсестёр. Все они вооружены шприцами, ватой, какими-то специальными блестящими лотками. Ну да медики меня поймут. А в 8-00 утра уже планёрка. У заведующего отделением травматологии №2 Первого медуниверситета им. Сеченова Грицюка Андрея Анатольевича. Да и планёрка-то идёт 15 минут от силы. А домой возвращается доктор в 20 – 22 часа вечера. Так складывается его рабочий день.
Группа молодых ХИРУРГОВ, обучающихся искусству врачевания, набирающихся опыта, родственники пациентов, больные, медсёстры - весь этот калейдоскоп крутится вокруг одного человека – доктора Грицюка. Сотрудники отделения, ну уж как могут, берегут покой хирургов. Ведь у операционного стола доктора стоят несколько часов ежедневно. Их много в отделении, физически и психологически крепких молодых мужчин. Но командой руководит ДМН Грицюк. Всё идёт на выздоровление пациента. Всё против боли. Тут не лишне вспомнить Тарасова Дмитрия Алексеевича. Никогда я не встречала такого анестезиолога, который к пациенту до операции прибегает (я не ошиблась, он именно бегает по клинике) три-четыре раза. И после операции заглядывает регулярно. Он первый против боли.
У операционного стола травматолог-ортопед, хирург, доктор медицинских наук, врач высшей категории Грицюк Андрей Анатольевич. Даже перечислять его должностные обязанности по отношению к пациентам не стану: много места займёт. Профессор нескольких медицинских институтов, член комиссии травматологии Департамента Москвы, лечащий и преподающий во многих ведущих клиниках столицы. Бурденко, Сеченова, Пирогова. . . . А вот если бы посторонний человек мог услышать во время операции что-то за дверью, то слова: дрель, молоток, отвертка, стяжка, сразили бы его. Но в ортопедии, такие инструменты самое оно. У Андрея Анатольевича дисциплина ещё с воинских времён осталась. Врачи только мужчины. Труд хирургов остаётся по-прежнему самым тяжёлым в медицине. В год приходится делать тысячи сложнейших операций.
Ещё не видя его, я подумала: Сколько же лет ему должно быть с такими регалиями и званиями? А он оказался совсем молодым человеком. Стремительным и улыбчивым. Правда, в конце рабочего дня, доктор, как отжатый лимон. Но улыбается. Сейчас Андрею Анатольевичу 48 лет. В 29 лет защитил кандидатскую диссертацию, а в 40 лет уже стал доктором медицинских наук. Все мы знаем, что до 40 лет только талантливые люди становятся докторами наук.
Но в условиях армии защита диссертации твоё личное дело. И доктор (в свободное время, то бишь, ночами) писал, считал, рисовал.
Как защищались в условиях военной службы?
В отпуске, в Крыму, подводил итоги исследований. Во время отпуска хорошо работается. Другого времени и возможности не было.
Вот и мне повезло попасть в золотые руки доктора. И я, конечно, не стала стесняться, а порасспросила его во время операции о нём самом.
В 1989 году закончил с отличием факультет подготовки врачей для Военно-Морского Флота Военно-Медицинской Академии имени С. М. Кирова в г. Ленинграде. А родился он в г. Березине, Пермского края. Отлично знает историю малой Родины. Город комсомольской юности нашей страны. Далек тот город от моря, и родители его не имеют отношения к медицине, но от судьбы не уйдёшь. Вся его жизнь, с момента поступления в Военно-Медицинскую Академию, связана с медициной. И сразу по окончанию оказался в г. Североморске, теперь печально-знаменитом. В военно-морском госпитале. Уже покинув место службы в Североморске, как личную трагедию принял катастрофу «Курска». И следил за развитием ситуации, хотя сразу стало ясно, что лодка погибла. Опыт подсказал.
Потом уже были и Железнодорожный, и Купавна, и Москва. А начинал он врачом-ортопедом на Северном флоте. Сполна пришлось вкусить прелести службы в северной военно-морской столице. Работа военным травматологом была сопряжена с необходимостью лечения пожалуй самой сложной категории больных: раненых в результате боевых действий. Успешное лечение тяжелых последствий минно-взрывных и огнестрельных ранений невозможно без использования одной из самых искусных областей хирургии - реконструктивной и пластической хирургии. Кстати, слово "хирург" не совсем отражает тот объем задач, который пришлось тогда выполнять. Был и терапевтом, и хирургом общей практики, и акушером - гинекологом. Роды принимал ещё на практике в академии. А что делать? Доктор! Пациенту всё равно, кто ты по специальности. Он болен здесь и сейчас. Тогда и научился рассчитывать на себя и свои собственные силы, полагаться на свои знания, которые он приумножает всю свою жизнь. Мы всегда учимся у более опытных коллег, сослуживцев. Грех не воспользоваться возможностью перенять все лучшее у профессионалов старшего поколения. Ленинград, Североморск, Киев, Москва – города, где проходил обучение. Швейцария, Польша, Германия, Австрия – страны, где хорошо помнят настырного доктора из России, проходящего стажировку.
За 25 лет хирургической практики сделано десятки тысяч операций. Небольшой город, по Российским меркам. Подготовку получал, как врач-подводник, который должен был уметь сделать любую операцию в условиях подводной лодки без помощников и консультаций. Даже без анализов. Вслепую, в общем-то. Бывал и в море. На подводной лодке. Но в основном был в составе спасательного отряда. Когда какие-то катаклизмы, этот отряд снимался из госпиталей и перебрасывался на помощь корабельным врачам. На время учений или боевых операций. В этом отряде в море пробыл большое количество времени. Практики хватало. Был случай лечения по радиосвязи. Матрос получил сильный ожёг. И с командного пункта доктор руководил работой корабельного врача. Попозже парня вывезли в госпиталь и вылечили. Но на тот случай нужна была срочная помощь корабельному врачу.
Главный травматолог флота, что это такое?
Это четыре флота. И ты главный координатор в этой команде. Отчётность, проверки, планы. Это скорее административная должность. Но практической работы тоже хватает.
Доктор принимал участи в боевых операциях. В Чечне и Абхазии. В Абхазии, в 1993г, получена Государственная награда – медаль «За отвагу», что говорит само за себя. За боевые действие врача в условиях военной операции. Государство продолжает ценить работу доктора. В 2008 г награждён орденом «Знак почёта» по совокупности многолетней успешной работы военврача.
Когда ушли из ВМФ?
В 2010. Казалось бы и должность высокая. Но на тот момент эту должность сокращали. И думалось мне, что уже отслужил я военную службу. Не видел больше своей перспективы в армии. Была должность полковника, а сокращали на должность майора. Мне это не понравилось. Показалось, что мои права ущемляются.
Что сейчас Вы думаете о военной медицине?
Вроде там налаживается ситуация. Я недавно был в госпитале в Купавне. Теперь это филиал госпиталя Бурденко. Приглашали оперировать. Показалось, что получше стало. В какой-то период, после моего ухода, совсем плохо было. А сейчас, боюсь сглазить, потихоньку выравнивается ситуация. По крайней мере, зарплата стала повыше.
Были случаи, особенные в Вашей практике?
Да каждый третий случай такой. И профессиональные и человеческие. Я с 1983 года специальностью занимаюсь. В 2014 году уже было 25 лет моей врачебной практики. Я помню всех своих пациентов. И неважно, были ли это моряки или обычные пациенты городской больницы. Сбродовская Валентина.
